Притча о волке Леонарде
«Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2 Кор. 5:17)
Волк Леонард чувствовал себя связанным по рукам и ногам. Его товарищи — разумеется, все они тоже были волками — слонялись вокруг овечьего стада, расположившегося поблизости. Конечно, они намеревались и дальше быть неподалеку — исключительно из соображений удовлетворения аппетита. Но больше всего Леонарда беспокоило странное намерение волков, которые собирались прикинуться овцами и хотели, чтобы все вокруг им поверили. Они даже напялили овечьи шкуры!
В довершение всех бед каждые выходные приятели заставляли Леонарда выряжаться в овечью шкуру. Затем они с глухим рычанием гнали его в загон для овец, где один из помощников Пастыря с утра до ночи читал ему проповеди о том, как стать идеальной овцой.
Тем не менее в стаде все же имелось несколько настоящих овец. Похоже, они в самом деле извлекали какую-то пользу из бесед подпаска. Но значительно больше было тех, кто носил овечью шкуру и притворялся овечкой в надежде одурачить настоящих овец — и даже гуляющих в стаде волков.
Так они и дурачили всех, но только не Леонарда! Он различал их с первого взгляда. Это было легко. Большая часть из них, являясь домой, сбрасывали с себя овечьи шкуры и остальную часть недели жили, как подобает волкам.
По странному стечению обстоятельств настоящие друзья Леонарда принялись носить овечьи шкуры, не снимая, — во всяком случае Леонард больше не видел их «раздетыми». Может быть, они полагали, что если будут в достаточной мере походить на овечек, то в конце концов в них и превратятся.
Родители Леонарда, похоже, всей душой желали, чтобы он вел себя, как овечка, несмотря на то, что ему больше радости принесло бы быть волком и роль овцы была ему ненавистна.
Родня отправила его в школу для овец, хотя могла бы сэкономить кучу денег, отправив его в школу для волков, которая к тому же находилась поблизости. Овечья школа предназначалась для тупиц. Леонард брал там уроки для овечек. О! У них там было около тридцати миллионов всяких правил: насчет того, что должна и чего не должна делать овца. Ему пришлось читать «Руководство Пастыря» и делать вид, что он разговаривает с Ним Самим, несмотря на то, что Леонард никогда не видел этого Пастыря и порой сомневался в Его существовании. Ему приходилось распространять среди волков маленькие овечьи памфлеты, призванные убедить их становиться овцами. Ему приходилось каждую неделю ходить на все овечьи собрания и изучать по выходным «Библейские уроки для овечек».
Самым досадным было то, что наиболее привлекательное делать не полагалось. Нельзя было околачиваться по вечерам под окнами соседей вместе с другими молодыми волками, пить волчьи коктейли, шляться по забегаловкам с хорошенькими маленькими лисичками, смотреть «серые шоу» по телевизору, курить волкихуану или слушать свои любимые рок-н-войные группы.
В овечьей школе, во время общих собраний по выходным, среди учеников можно было встретить разве что пару-тройку настоящих овец. Они постоянно рассуждали о Главном Пастыре, читали Его Руководство, питались травой и улыбались. Было похоже, что они и вправду знали, куда идти. Они заставляли Леонарда нервничать.
Большинство же ближайших друзей Леонарда были такими же, как он, волками, которые просто одели на себя овечьи шкуры, поскольку вынуждены были сделать это. Но когда они оказывались вместе, без посторонних глаз, они обычно сбрасывали эти одежды и плевать хотели на свою овечью жизнь. Для них идея овечьего существования сводилась к одному: «Не делай то, что тебе нравится. Выплюнь то, что показалось тебе вкусным. Если тебе весело, остановись!»
Предполагалось, что они будут любить Главного Пастыря, но на самом деле все они скорее ненавидели Его — этого противника всякого веселья, царящего на небесах, Руководство Которого невозможно было читать.
— Мне хотелось бы просто-напросто бросить все это, — сказал как-то Леонард. — Вырваться из этой тюрьмы и по-настоящему повеселиться — вы понимаете, просто плюнуть на все это, подобно ребятам из волчьей школы.
В один прекрасный день овечка из класса Леонарда случайно услышала, как он с дружками рассуждает об этом. После того как все разошлись, она подошла к Леонарду и присела возле него.
— Не хочешь ли поговорить об этом? — спросила она. «Почему бы и нет?» — подумал Леонард, — хотя
ему и казалось, что эта девушка, будучи истинной овечкой, вряд ли поймет его чувства. Но овечка по имени Венди внимательно слушала, пока молодой волк говорил ей о своих тревогах и разочарованиях.
— Леонард, — сказала Венди, когда он наконец излил ей душу. — Я понимаю, что ты чувствуешь. Знаешь, а ведь еще пару лет тому назад я не была овечкой.
Леонард удивленно уставился на нее.
— Я росла так же, как и ты, — продолжала Венди. — Меня заставляли жить, подобно овечке, и я ненавидела каждую минуту этой жизни. Мои предки были похожи на твоих — они были волками, которые просто носили овечьи шкуры, хотя и пытались превратиться в овец.
В конце концов я поняла, что не могу больше терпеть. Я чувствовала, что должна сбежать, найти себя и дальше жить своим умом. И тогда я бросила все. Я оставила школу для овечек, свое стадо, даже маленькое стойло в родительском доме — все. Я сбежала, присоединившись к огромной стае волков, которая бродила далеко-далеко. Поначалу я отлично проводила время, делая все, что мне хотелось.
Но довольно скоро я обнаружила, что делать все, что захочется, не так уж весело, как я прежде себе представляла. Веселью можно было предаваться до поры до времени, потому что чувство радости было поверхностным и длилось несколько минут, а потом испарялось, словно пузырьки в газировке. В душе моей было все так же пусто.
Многие развлечения обошлись мне слишком дорого. Кто-то сказал, что, если ввести в вену паучий яд, можно почувствовать себя величайшим из волков, когда-либо живших на свете. Это развлечение обернулось смертельной опасностью, когда под угрозой оказалась моя жизнь.
Наконец, у меня кончились деньги, не стало их и у моих друзей. Что я только не пробовала. Здоровье мое было подорвано. Не было больше новых приключений. Осталась лишь пустота где-то внутри меня, которую я, похоже, не в состоянии была заполнить.
Однажды вечером я решила выйти из игры — броситься под машину, покончив со всем сразу. Но совершенно случайно я неожиданно открыла Руководство Верховного Пастыря. Никто не заставлял меня. Это было нечто, что мне захотелось сделать самой.
Я никогда не испытывала подобного потрясения! В глубине души я ожидала, что найду здесь лишь большой список правил, которые обрушивались на нас в овечьей школе. Но вместо этого я обнаружила самую прекрасную историю из всех, которые когда-либо слышала. В ней говорилось о том времени, когда в мире вообще на было волков, кроме одного волка, возненавидевшего Верховного Пастыря. Этот волк принялся похищать овец из стада, принадлежавшего Пастырю, и превращал их в волков. С того самого времени все мы оказались отдалены от Верховного Пастыря. И нет ничего удивительного в том, что очень скоро волчьи привычки стали нашими собственными.
Но Верховный Пастырь продолжает любить нас. Он стал Агнцем, оставив Небо, и умер за нас, чтобы каждый волк смог вновь стать агнцем и жить вечно в стране зеленых пастбищ и тихих вод.
Итак, я все читала и читала, пока сон не одолел меня. Но к тому времени я обнаружила, что уже с надеждой смотрю в будущее. Я обрела самого Лучшего Друга во всем мире. И подумать только: все время, пока я училась в овечьей школе, я сторонилась Его!
Я увидела Того, Кто не осуждает, а любит меня, Того, Кто желает мне настоящего счастья.
С той самой ночи я стараюсь все больше и больше узнать о Верховном Пастыре, посвящая этому все время. И чем чаще я говорю с Ним и читаю о Нем, тем больше странных перемен происходит в моей жизни.
Я стала замечать, что волчьи увлечения уже не приносили мне радости. И, наоборот, то, что принято делать среди овец, вызывало во мне восхищение. И наконец, в один прекрасный день я поняла причину этих перемен. Леонард, я открыла, что стала овечкой! Не волчицей, одетой в овечью шкуру, а настоящей овечкой. Ты даже не можешь себе представить, насколько я счастлива!
Леонард несколько часов терпеливо слушал Венди. Она открыла ему то, в чем он нуждался. В тот вечер, придя домой, он нашел себе тихое местечко, где мог побыть один, и излил свое сердце Верховному Пастырю. И той же ночью, еще до того, как отправиться спасть, Леонард сбросил с себя овечью шкуру.
Вряд ли она когда-нибудь ему понадобится.
Кен Мак-Шарланд
|