Главная » 2009 » Февраль » 27 » ГОНЕНИЕ ПРИ НЕРОНЕ
ГОНЕНИЕ ПРИ НЕРОНЕ
22:24
ГОНЕНИЕ ПРИ НЕРОНЕ
 
 
Сохранившееся до нас более или менее подробное известие Тацита (Annal. XV, 44) о гoнении на христиан при Нероне содержит в себе довольно много неясного. Это гонение воздвигнуто было по обстоятельству совершенно частному. В ночь с 18 на 19 июля (со среды на четверг, а не на иудейскую субботу, и при том в такое время, когда не могло быть новолуния) 64 года в Риме случился пожар. В начале загорались лавки, окружавшие Circus Maximus. 6 дней н 7 ночей неудержимо бушевало пламя, а последние вспышки затихли только через 10 дней. Из 14 частей го¬рода уцелели лишь четыре, три части выгорали дотла, а в семи остались немногие следы домов, сломанных и полуобгоревшнх. Нерона в это время не было в городе: он был в Антиуме и прибыл, когда пылал его золотой дворец. Он постарался облегчить участь пострадавших. Но не смотря на то, народная молва упорно обвиняла его самого в поджоге: носились слухи, будто Нерон с близ лежащего холма наслаждался зрелищем пожара и под игру на лютне воспевал среди приближенных пожар Трои. Чтобы отклонить эту молву, Нерон указал других поджигателей и начал известный процесс против, христиан. Коммиссия открыла свои заседания спустя несколько недель после пожара.
«Чтобы заглушить эту молву», рассказывает Тацит, «Не¬рон выставил виновниками людей, которых народ и бeз, того ненавндел за их пороки и называл христианами. Основатель этой партии Христос, в царствование Tиберия, прокуратором Понтием Пилатом казнен смертью. На пeрвый раз подавленная, теперь эта зловредная секта снова появилась, и при том не только в Иудее, но в столице, куда стекается и где громко о сeбе заявляет все, что есть неестественного и постыдного. Таким образом, сначала были схвачены те, которые признавали христианами, a затем по их указанию захвачено было множество лиц, которых и уличили не столько в поджоге, сколько в ненависти к человеческому роду». Их то Нерон и подвергал изысканным казням. И «хотя эти люди были виновны, но они возбуждали к себе жалость и сострадание, потому что гибли не для общего блага, а для удовлетворения жестокого каприза одного (тирана)».
Так как Светоний говорить об этом очень кратко (Nero, 16), то рассказ Тацита оказывается единственным источником. Основные черты рассказа ясны: но в понимании подробности ученые расходятся. Есть два толкования крайние.
Одни полагают, что процесс при Нероне был гонением на христиан в собственном смысле, гонением за их религию, что на этот именно пункт, как решающий поход процесса против христиан, и ударяет Тацит. «Tе, которые признавались, были арестуемы и нака¬зываемы». Прнзнание (fateri), очевидно, в принадлежности к христианству, являлось началом самого процесса (correptio). Предполагать, чтобы христиане сознавались в поджоге и вследствие этого привлекаемы были к ответственности, было бы невероятно. В высшей степени характерным представляется и то, что во всем этом процессе об иудеях нет и речн: христиане стоят, как совершенно отличная от иудеев, секта, а это невозможно именно тогда, когда процесс ведется из-за религии. То, что этот удар, не затронул ни одного иудея (хотя повод к этому был совершенно достаточный: еврейские кварталы не сгорели), служит по мнению представителей этого воззрения, свидетельствуют в пользу их теории о том, что в то время римское правительство весьма отчетливо различало христиан от иудеев и первых пpизнавало последователями религии недозволенной.
Напротив, другие доказывают как раз противоположное: что этот процесс был направлен против иудеев вообще, а не против христиан, что дело во всем этом процессе шло только о пожаре, а не о религии, и если процесс получил оттенок религиозного гонения, то это вышло просто потому, что Тацит, живший позднее Нерона, когда христиан уже знали, как после¬дователей недозволенной, вредной секты, перенес на события царствования Нерона черты своего времени. Таким образом, все гонение Нерона, по этому взгляду, есть обыкновеннейшие преследование в вредных для общества людей-поджигателей, а в остальных подробностях неправдоподобно.
Критика того и другого мнения и точный анализ рассказа Тацита оставляют место для более надежного среднего пути. Ученые хотят выяснить вопрос: в чем состоял процесс и за что были казнены христиане, за то ли, что подожгли Рим, или за то, что называли себя христиа¬нами. Тацит выразился неопределенно: «те, которые призна¬вались были наказываемы». Очевидно, из текста ничего невозможно выжать, а потому необходимо сде¬лать несколько предположений. Самое благоприятное для Тацита предположение будет то, что он изучил дело христиан по более полно составленным известиям, и если вы¬ражается неясно, то причиною этого служит или аристокра¬тическое презрение его к христианам, в силу которого он не считал нужным выражаться об этом деле, полно и точно, или же неясно было сказано в самих документах. Нужно поставить, таким образом, вопрос: каким образом со¬ставлены эти документы?
«Исходным пунктом для автора известий, которыми поль¬зовался Тацит, могла быть просто народная молва, обвиняв¬шая в поджоге Нерона, который желал на развалинах Рима построить новую столицу по своему вкусу. Здесь воз¬можно одно из двух: или Нерон действительно через подставных лиц поджог Рим, или же он не поджигал. Если он участвовал в поджоге, то не могло быть и речи о действительных виновниках пожара. Сам Нерон отлично понимал, что их найти невозможно, и если он давал при¬казы о розыске виновных, то единственно для того, чтобы отклонить молву о своей виновности и найти людей, ви¬новность которых толпа легко могла бы поверить. Но если Нерон и не поджигал, то он понимал, что нет основания думать, что народная толпа может отличить правого от виноватого; в виновность действительных виновников народ мог бы и не поверить. Нужно было найти таких лиц, в виновность которых все легко поверили бы. Ясно, что о правосудии здесь не может быть и речи. Само собою раз¬умеется, что если Нерон, поставленный в такое положение, в каком он оказался, отдал приказ найти виновных, то обвиняемые, хотя бы и невинные, должны были найтись. Нерон не настолько церемонился с правосудием, чтобы оставить дело без расследования за отсутствием виновных. Римская полиция должна была найти их, раз был получен приказ.
Нужно было начать с подонков общества, с таких лиц, которые более или менее были беззащитны; не с сенаторов же было начинать обвинение. Положение судей было затруднительное: пожар начался в той части города, где жиля самая 6еднота (вроде того, что в Петербурге Вяземская лавра) и иностранцы. Раз беднота сама пострадала от пожара, то ее подозревать в поджоге было бы невероятными нужно было найти лиц, по преимуществу зловредных. Спрашивается, не было ли преследование направлено против нелюбимых римлянами иудеев? Но это невозможно, потому что им покровительствовала жена Нерона Поппея Сабина, иудейская прозелитка, и этим самым они были поставлены вне преследования. Но это не значить, что не пoстрадал ни один жид, потому что она не могла знать всех иудеев и не могла защищать правого и виноватого. Одним словом, поднять гонение против иудеев, как иyдeeв, было невозможно. Но начать допрос с иудеев было можно. В недостоверной в своей главной массе, подложной переписке между ап. Павлом и философом Сенекою есть одно письмо, которое касается этого процесса. Оно обилует фактическими подробностями, которые заставляют предполагать, что в данном случае автор имел под руками какие-то действи¬тельно исторические источники. Там есть любопытное показание: «христиан и иудеев, как это бывает обыкновенно. казнили смертью, как виновников пожара». В виду этого нет основания утверждать того, что иудеи действительно ни¬чего не потерпели от этого пожара. Особого предвзятого взгляда - ловить только христиан, очевидно не было.
Дело началось с того, что отданы были под суд «те, которые признавались». Но находящиеся в здравом уме ни¬когда не могли сознаться в преступлении. Совершить преступление христиане по своим религиозным убеждениям не могли. Но и совершившие преступление сознаться в этом тоже не могли, потому что они знали, какое наказание их ожидает. Но невозможно допустить и того, чтобы римские полицанты были настолько тупоумны, чтобы прямо ставили вопрос о поджоге, ибо ответ всегда мог получиться только отрицательный. А поэтому были предлагаемы косвенные во¬просы, где и безразличный сам по себе ответ мог послу¬жить уликой. Христианина спрашивали: где ты был в та¬кую-то ночь? Мы не знаем, где находилось место богослужeния первых христиан: возможно, что оно помещалось в сгоревшей части города, куда в ночь пожара христиане могли собраться, напр. для поминовения какого-либо влиятельного члена христианской общины, совершали годовщину смерти лица, которому чем-либо обязаны, и по этому случаю совершали агапы; и если христианина спрашивали, был ли он там-то в такую-то ночь, он мог с чистою совестью отвечать: да. А понятие fateri ничего больше и не выражает, как то, что на предложенный вопрос отвечают: да. Но этого достаточно было, чтобы римская власть признала христиан виновными. В доказательство того, что они не поджигали город, христиане могли указывать на свидетелей и bona fide могли пе¬речислить участвовавших в богослужении: отсюда явился невероятный факт доносов христианина на других членов общины. Они не подозревали, к чему приведет их признание, а приводили имена, чтобы доказать свою невинность; ибо такие преступления совершаются тайно, отдельными ли¬цами, и отнюдь не в массе, что сопряжено с оглаской. Против христиан были пущены вообще косвенные улики, что это такие люди, которые имеют odium generis humani, человеконенавистники, которые, следовательно, могли совер¬шить поджог. Следствие очевидно доставляло гораздо больше материала для обвинения христиан не в пожаре, а в нена¬висти к человеческому роду. Таким образом процесс, начавшийся следствием о поджоге, мало помалу принял религиозную окраску, хотя вопрос и дозволенности или недозволенности христианской религии не был, поднять во всей своей принципиальности.
Таким образом, следует признать, что религия служила если не причиною, то, по крайней мере, юридическим основанием для начала этого процесса. Искали поджигателей: но для самой римской полиции того времени нужна была примета, по которой можно было бы искать этих поджигателей, и им, надеялись открыть в рядах этих поджигателей какой-то подозри¬тельной религии, которые сами сознавались в принадлежности к этому обществу. Стало быть при Нероне, христиане постра¬дали за имя Христово. Но их могли привлечь к ответственности и как иностранцев. Их показание могло не быть прямым исповеданием христианства. И если они не скрывали того, что они христиане, то это служило только промежуточным звеном в их обвинении: ибо во всяком случае их обвиняли в поджоге. Озверевший народ обвиняемых в поджоге сам их старается бросить в огонь: поэтому, во исполнение этой воли народа, их зашивали в смоленные одежды и зажигали в виде, факелов для освещения императорских садов во время народного гулянья.
Таким образом, и в начале и в конце мы имеем су¬дебное преследование за поджог. Это гонение было преследованием людей, которые обвиняются законами всех государств, а до прямого преследования за имя Христово, за nomen ipsum, дело не доходило. Мы имеем здесь дело с судебной ошибкой, которая не была непреднамеренной. Выражение Та¬цита: Nero subdidit reos (подставил виновных), может означать, то, что Нерон дал общее указание.
Гонение на христиан, или, выражаясь точнее, процесс римского пожара при Heроне, начался никак не раньше ав¬густа 6-и года и может быть лишь в сентябре этого года. Более осторожные историки думают, что гонение при Нероне не имело особенной продолжительности. Некоторые полагают в настоящее время, что все дело ограничивалось гонением в Риме в 64 г. и не продолжалось даже до 65 г. Из самого факта поджога ясно, что преследование могло рас¬пространяться только на всех христиан, живших в Риме и его окрестностях, но не могло быть всеобщим.
С гонением Нерона церковное предание ставить в связь мученическую кончину апостолов Петра u Иоаннa. Хронология того и другого факта остается очень спорною. Те уче¬ные, которые предполагают, что гонение ограничивалось стенами Рима и не продолжалось даже до 65 г., естественно вы¬нуждаются относить мученическую кончину ап. Петра и Павла к 64 г. Но те, которые склонны думать, что гонение про¬должалось несколько лет, относят мученическую кончину одного Павла или обоих апостолов к следующим годам, чаще всего к 67 году. Самый вопрос о пребывании апо¬стола Петра в Риме решается разно. Если католики дер¬жатся мнения о 25-летнем пребывании Петра в Риме, то старокатолики совершенно отрицают его пребывание там. Но факт мученической кончины Петра в Риме засвидетельствован так давно и столь многими свидетелями, что не представляется никакой возможности отрицать его. Что апостол Петр скончался в это время, это не невозможно, потому что самая форма его распятия вниз головою говорит o6 утон¬ченной мучительности казни. Но относительно апостола Павла существует твердое церковное предание. что он скончался смертью римского гражданина: во время же той бойни, которая происходила при Hepoне, едва ли кто-либо вспомнил бы о римском гражданстве тарсского иудея. Я думаю, что он умер гораздо раньше, в 62 г. е. То обстоятель¬ство, что в наше время во всех церквах христианских па¬мять их совершается 29 июня, не может служить, указанием времени их кончины, потому что эта дата обозначает перенесение мощей.
Категория: История | Просмотров: 3798 | Добавил: ADMIN | Рейтинг: 5.0/1 |
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]